Я исполнила то, в чем поклялась себе в больнице, что однажды вернусь сюда и разберусь, что происходит в этой больнице Поделиться
Спустя 2 месяца журналист «МК» Екатерина Сажнева, отлежавшая в Тамбовской психиатрической больнице 2,5 недели, снова вернулась в этот город, чтобы расставить все точки над i.
тестовый баннер под заглавное изображение
Я знаю, для чего подняла непростую тему психиатрической помощи в России и написала серию статей, открыто назвав свое имя и фамилию.
Я исполнила то, в чем поклялась себе в больнице, что однажды вернусь сюда и разберусь, что происходит в этой больнице и насколько происходящее соответствует Закону о психиатрии РФ и Конституции Российской Федерации.
Да, я журналистка и могу сделать это. Но большинство, по которым прошлась катком психиатрия, не могут.
Я поклялась вернуться
Сначала моей целью было начать комплексную проверку Тамбовской психиатрической больницы, расположенной на Московской, 27, но пока я дописала эту статью, Министерство здравоохранения региона уже само отреагировало и все руководство этой больницы сменилось, и вроде бы справедливость достигнута.
Но другие-то пациентки остались. И наверняка уже поступили новые.
Я могу помочь остальным только тем, что придам публичности свою историю.
Я уверена, что подъем в 6:00 и целыми днями просмотр ТВ душевнобольными людьми телепередач в комнате, из которой можно выйти в туалет — это не то лечение, которое нужно больным людям.
Отсутствие прогулок и свиданий с родственниками — тоже. Как и карантин при давно завершенном ковиде.
Я остановилась на том, что моя подруга журналистка Дина Карпицкая и моя двоюродная сестра Таня забрали меня из психушки и довезли до Москвы, где я сама по собственной воле легла в платную клинику неврозов, ибо у меня по-прежнему а) был нарушен сон б) тряслись руки с) налицо были все признаки ПТСР, то есть посттравматического стрессового расстройства.
Я не пожалела денег, чтобы оплатить себе отдельную палату , где кроме меня — никаких людей. Общалась только со своим новым лечащим врачом и медсестрой, которая приходила делать назначения. Один раз сходила на групповую психотерапию и поняла, что это пока не мое. Я не могла находиться среди большого количества людей, особенно после буйной палаты с 15 соседками в тамбовской психбольнице, куда меня сразу положили при поступлении.
Это было какое-то блаженство. Свободно сидеть в интернете, читать, что хочешь, писать заметки , выходить одной на прогулки в старый парк с прудом, по которому плавали утки. Я чувствовала себя поэтом Иваном Бездомным на реабилитации после встречи с Воландом. Несколько раз ко мне приезжали родственники и друзья, но в основном я общалась с узким кругом подписчиков из своего маленького закрытого ТГ-канала на 250 человек, где и начала потихоньку рассказывать эту историю . Мои подписчики очень меня поддерживали, спасибо им, если бы не они, я не знаю, как бы решилась на следующий шаг — придать широкой огласке все эти события.
Но сделать это, безусловно, было нужно. Тем более что они прошлись катком не только по мне. В начале мая, накануне моей выписки из клиники неврозов, скоропостижно умерла моя бывшая свекровь. Причина ее смерти не была напрямую связана с моей госпитализацией, но, кто знает, она очень переживала из-за того, что происходит, переживала из-за внучки, обучающейся в другой стране, и очень волновалась из-за меня.
Следом госпитализировали с гипертоническим кризом уже мою маму… Это , я считаю, прямое следствие того, что произошло со мной в психиатрической больнице.
15-20%, что я могла умереть
В общем, я поняла, что надо выходить из тени. И официально запросила у Тамбовской областной клинической больницы и Тамбовской психиатрической больницы доступ к моей медицинской документации. Мне ответили, что никаких препятствий нет.
Мы с моим адвокатом приехали в Тамбов утром 29 мая. Стояла страшная жара — за 30. Никаких флешбеков у меня не было. Кошмары ночью в поезде не мучили. Выпили кофе в ближайшей кофейне. Съездили получили документы в оба медицинских учреждения.
Это было ещё до того, как начались разбирательства по поводу моих статей. Все было тишь, гладь да Божья благодать, что ещё больше укрепило меня в моей цели.
Та же надпись на двери нашего отделения, что здесь все ещё карантинные ограничения. Больные все также не выходят на улицу и теперь, когда на дворе стоит такая хорошая погода. «Бедные девочки», — подумала я. И вспомнилось, что даже в СИЗО прогулки для подозреваемых — обязательная опция.
Получив заверенные документы, я попросила пригласить для беседы своего лечащего доктора.
— Вот, решила выяснить, от чего же вы меня все-таки лечили ?
— Предварительно вы отравились медикаментами.
— Но разве не странно, что при жалобах на бессонницу и давление 210/100 меня кладут к вам, а не в терапию? Разве это не было похоже на предынсультное состояние? Инсультники тоже иногда странно себя ведут и бессонница у них бывает. А если бы меня удар с таким давлением хватил в вашем психиатрическом отделении?
—Это не мое было решение, определить вас ко мне.
Согласитесь, это более, чем странно: привозят женщину с давлением за 200, а е. сразу без диагноза, без обследования, в психушку…
В общем, доктор стоял на своем: он ни при чем, меня к нему направили, он лишь подчинился, не мог не принять пациента, который сам был согласен на госпитализацию.
— И что, я прямо все 2,5 недели была ненормальная?
— Да нет, вы сразу, в принципе, пришли в себя. И нормально себя вели уже на следующее утро.
— А что я тогда у вас делала столько времени? Почему вы меня не выписали и не отпустили из больницы, а требовали, чтобы за мной обязательно приехали родственники? Хотя по Закону о психиатрии, если я легла добровольно, выздоровела и вполне адекватно себя вела, то их присутствие при выписке не так уж и обязательно.
Я смотрела в его честные глаза и совершенно не понимала, почему же, как мне кажется, маршрутизировали меня не по назначению – не совсем по профилю. При поступлении у меня было подозрение , что отражено в моих медицинских бумагах на гипертоническую болезнь , артериальную гипертензию, под вопросом острое нарушение мозгового кровообращения, риск ССО 3, что означает высокий сердечно-сосудистый риск и опасностью инсульта и инфаркта 20-30%. Процент вероятности летального исхода в таком состоянии варьируется 15-25%. Так почему меня со всеми этими показателями положили в дурдом, а не отвезли в терапию?
Заметьте, это все написано в их же бумагах ими самими! Которые я получила на руки в самой психиатрической больнице!
А ведь ещё ничего не закончилось.
Я полагаю руководство здравоохранения Тамбовской области уже осознало масштабы бедствия в местной психиатрии
На этом моя личная история заканчивается. Осталось завершить истории всех остальных пациенток Дома дур, с которыми меня свела судьба.
Тиф? Испанка? Холера?
Когда я приехала в Тамбов, то спросила лечащего врача, лежит ли ещё в отделение Светлана Н. (Это та, которая похожа на Александру из кинофильма «Москва слезам не верит») и могу ли я сделать ей передачку (был неприемный день) — доктор разрешил. Вместе с адвокатом в ближайшем магазине мы закупили все по максимуму. И продуктов, чтобы хватило как минимум на несколько месяцев, и гигиенических принадлежностей, и даже первой клубники.
Увы, когда мы с набитыми доверху пакетами вернулись в отделение, доктора уже не было, а санитарка стояла насмерть: продукты приму, а со Светланой повидаться не получится.
«Карантин у нас», — сурово говорила девушка.
Тиф? Испанка? Может быть, средневековая чума все ещё господствует в Тамбове в мае 2025 года? Это тоже очень хотелось бы уточнить у местного Роспотребнадзора. Что это за нескончаемые карантинные ограничения в психбольнице? В это время в обычной терапии лежала моя мама (выше я написала причину этого) и никаких ограничений там не было, ей носили передачи, были свидания с родственниками.
Дальше наш путь лежал к Женьке, которая тоже давно была уже дома и могла рассказать все последние новости…
Женька накормила нас картофельным пюре и салатом. А ещё подарила мне сумку с нарисованным на ней оленем. Она сама ее для меня сделала.
«Ну, что тебе сказать. Завсегдатая Нюру на днях выписали. Два с лишним года она там отлежала. Вера Открыткина все ещё там. Но там все сложно. Ей жить негде. Она же сидела долго, на пенсию не заработала, на жилье тоже. Насколько я поняла, ее сестра решила, что Вере надо инвалидность оформить и в ПНИ перебираться, чтобы обузой ни для кого не быть, сыновья с ней вроде как жить не хотят», — рассказала Женя.
— А Любовь Владимировна как? Которая «Глухая»? Пришла в себя?
— Потерянный кукушонок? Так и ходит, ничего не соображая. Зато Наину выписали. Которая Пугачеву пела. Ее мама забрала домой.
— Сколько же маме лет? Самой Наине на вид все 80.
— Ничего подобного. Она, если выпрямится, очень даже хорошо выглядит. Они вместе с мамой под ручку из больницы пошли.
— А Ева как?
— Знаешь, с Евой все как-то совсем нехорошо. Поговаривают, что ее — как потенциальную суицидницу могут «закрыть» и на год, и на два, и что с ней будет дальше, я не знаю.
Блин… Ева… Как же так. Через три месяца, 31 августа 2025-го, насколько я помню, ей исполнится 18, она станет официально совершеннолетней, и никаких поблажек ей больше не будет, никаких палат для подростков, ее истерики начнут воспринимать безо всяких снисхождений.
Юная порывистая Ева, которая не виновата в том, что оказалась не нужна . Я не знаю, что там произошло, и куда смотрела тамбовская опека, что тринадцатилетняя девочка осталась практически одна на всем белом свете и рано начав взрослую жизнь. Опять же, я вижу эту историю только со слов самой Евы, здесь надо досконально разобраться, что произошло и как, паспортные данные Евы у меня есть. Нельзя, чтобы ее взрослая жизнь закончилась в таком месте.
Но если все остальные обитательницы Дома дур, как любит называть это место Лилия-Лилит, хотя бы совершеннолетние, то она ещё подросток
Обращаюсь напрямую к Александру Ивановичу Бастрыкину, помогите, 17-летней тамбовчанке П. Н.. О ней особенно болит моя душа… Она только начинает эту жизнь. У нее все впереди.
Я сама мать. Я не могу ее бросить…
Слышишь, Евка, ты ещё напишешь лучшие свои стихи, и сходишь в ресторан с мужчиной, который тебе однажды понравится, и платье на тебе будет открытым, и ты расскажешь ему про каждый из своих шрамов…
…Намасте, Ева…
А у меня почти все. Почти.
Боль душ
В клинике неврозов я пролежала с 17 апреля по 5 мая, как и хотела, почти не соприкасаясь с людьми.
Только на завтраке, обеде и ужине.
Однажды напротив меня на обеде сел молодой человек.
Мы разговорились. Этот молодой человек оказался родом из … Тамбова.
Можете себе представить, какая огромная наша страна, чтобы за обедом в московской клинике оказаться рядом с земляком?
Мало того что его детство прошло в Тамбове.
Он тоже знал этот адрес «Московская, 27» — Тамбовской психиатрической больницы, который в Тамбове на слуху абсолютно у всех и имеет буквально сакральное значение — им пугают детей.
Парень рассказал мне, что когда-то давно, много лет назад, его двоюродная сестра попала в эту больницу.
Она была подростком, примерно в возрасте Евы, сами понимаете, время бунтарства и протеста, родители на всякий случай решили ее туда положить. Ему было очень жаль сестру, она звонила ему и просила принести вкусняшки и спрятать сигареты в чае, потому что в ту пору их вообще не разрешали, тогда вообще была жесть по правилам, насколько я поняла…
Он вырос и стал музыкантом. Пишет хорошие песни. Она уехала в Крым и работает психологом, потому что понимает боль других, как свою собственную.
Я немного рассказала ему свою историю, а он включил мне песню о городе, в котором всем на всех наплевать.
Песня называется «Боль душ». Она очень талантливая.
Исправление ошибок
Почему я хочу, чтобы медперсонал, который, на мой взгляд, не должен так обращаться с пациентами, обязательно почувствовал свою меру ответственности.
Потому что их надо останавливать вовремя, а не тогда, когда исправлять что-то поздно.
Возможно, сейчас им кажется, что это я, такая плохая, устроила скандал, нарушила спокойное течение их жизни…
Поверьте, я — это лучшее, что могло случиться с вами, и если после этой статьи кто-то из медперсонала Тамбовской психушки положит заявление об увольнении на стол, значит, так тому и быть, и это судьба. Исправление ошибок…
